С 8 по 16 октября в Москве, в концертном зале «Зарядье», проходил XXVII Международный конкурс вокалистов им. М.И. Глинки. Среди участников этого авторитетнейшего состязания был молодой солист Ростовского музыкального театра, 26-летний баритон Владислав Пикалов. Он успешно выступил в первом туре и спел в полуфинале – во втором.
В. Пикалов – выпускник Волгоградской государственной консерватории (класс заслуженной артистки России, профессора Наталии Семёновой; в 2022 году окончил вуз как бакалавр, сейчас занимается у Н.В. Семеновой в магистратуре). После окончания бакалавриата был принят в труппу театра «Царицынская опера» в Волгограде. С осени 2023 года – солист Ростовского музыкального театра, где исполняет многие ведущие партии лирического баритонального репертуара – Онегин и Елецкий («Евгений Онегин» и «Пиковая дама» П. Чайковского), Валентин («Фауст» Ш. Гуно), Эдвин («Сильва» И. Кальмана); Маяковский и Соломон («Есенин» Е. Загота).
Сейчас В. Пикалов работает над ролью царя Эфиопии Амонасро, отца Аиды, в «Аиде» Дж. Верди – наряду с опытными ведущими баритонами театра. Премьера «Аиды» пройдёт 9 ноября. Мы встретились с Владиславом вскоре после его возвращения с конкурса им. М.И. Глинки.
«Состязание и борьба не очень мне свойственны»!
– Конкурс Глинки – мой первый конкурс такого масштаба. До этого я участвовал во Всероссийском конкурсе «Голоса России» в Санкт-Петербурге, который проводился для учащихся колледжей и студентов консерваторий. В 2020 году я ездил в Грозный на конкурс «Орфей», посвящённый памяти Муслима Магомаева, и получил Диплом первой степени. Вообще, если быть откровенным, мне не очень присущи качества конкурсного борца в традиционном понимании. Но наша профессия и работа в театре предполагают в хорошем смысле слова конкуренцию. Я поехал на конкурс Глинки не столько для того, чтобы с кем-то посоревноваться и занять какое-то место, а прежде всего, чтобы испытать, на что я способен.
Я понимаю, что конкурсная борьба предполагает уверенность в себе и в своих силах, которой, как мне казалось, у меня не было в достаточной степени. Но я счастлив, что смог перебороть себя, проявить самообладание и сконцентрироваться на исполнении той сложнейшей программы, особенно во втором туре, которая нам была предложена по условиям конкурса. В целом я остался доволен своим выступлением. После второго тура члены уважаемого жюри встретились индивидуально с каждым из нас. И Альбина Шагимуратова (председатель жюри и художественный руководитель Конкурса им. Глинки, заслуженная артистка России, солистка Мариинского театра. – Н.К.), и Ольга Бородина (солистка Мариинского театра, народная артистка России. – Н.К.) сказали, что мне обязательно надо попробовать и на Глинку приехать ещё раз, и готовиться к следующему конкурсу им. Чайковского.
Любимая роль
– Из всех ролей, которые мне довелось сыграть и в «Царицынской опере», и на сцене Ростовского музыкального театра, я назвал бы самой любимой роль Евгения Онегина. Я понимаю, что не оригинален: у многих баритонов эта роль любимая. Но я сейчас говорю не столько даже о вокальной партии Онегина – мне этот образ очень близок по своему внутреннему строю. Считаю, что у нас с Онегиным есть много общего в человеческом плане. Главное, что меня подкупает в характере Евгения, – его сдержанность. Я бы сказал, благородная сдержанность. Мне нравится, что этот герой действует больше от ума, нежели от эмоций. Конечно, такой путь подходит не всем, и я понимаю, что кто-то может назвать Онегина банально бесчувственным, холодным светским львом. Но я ощущаю, что за этой его, как бы сегодня сказали, деловитостью и рассудочностью прячется что-то другое – возможно, какая-то внутренняя боль, которую герой не желает обнаруживать перед окружающими его людьми того высшего света, в котором он живёт.
– А вы считаете, что жить от ума надёжнее, чем от сердца? Конечно, в идеале должен быть баланс, но в реальной жизни такое случается нечасто: всё равно что-то преобладает.
– В нашей актёрской профессии очень важно жить именно сердцем. И я к этому стремлюсь. Но я так устроен, что вначале я должен как можно полнее проанализировать любую возникшую ситуацию и решить, в каком направлении мне лучше действовать. А уже в процессе я, безусловно, подключаю свои эмоции – как же без них?
Первая возрастная роль
Очень редко случается в судьбе начинающего певца, чтобы в его репертуаре уживались такие разноплановые – как вокально, так и актёрски – характеры, как Евгений Онегин, Маяковский и вердиевский Амонасро.
Такому диапазону перевоплощений могли бы позавидовать и гораздо более маститые певцы. К тому же, у Владислава лирический баритон, а Амонасро написан Верди для драматического голоса. 26-летний Пикалов репетирует роль отца Аиды, царя Эфиопии. Как удаётся ему перевоплотиться в зрелого человека, найти в собственной личностной палитре краски для передачи внутреннего мира правителя?
– Признаюсь честно: я поначалу испугался, узнав, что меня утвердили на эту роль! Я не совсем понимал, как мне сделать этот образ естественным и гармоничным, чтобы не повредить ни себе, ни своему голосу, оставаясь при этом убедительным, чтобы у зрителей не возникло сомнений, что перед ними не просто отец Аиды, а ещё и царь. И я очень обрадовался, что мое видение образа совпало с видением постановщика «Аиды» Павла Евгеньевича Сорокина. Режиссёр объяснил мне, что для Амонасро важны в первую очередь не его семья и не вся эта любовная история его дочери Аиды, а любовь к Отечеству, желание мести врагам-египтянам и амбиции правителя. Это стало для меня ключом к пониманию сути большой сцены Амонасро и Аиды в третьем акте. Когда я полностью погрузился в музыкальный материл партии, и получил такие чёткие режиссерские указания, я поверил, что смогу воплотить на сцене характер этого героя.
«Дмитрий Хворостовский – мой вокальный крёстный отец!»
– Если говорить о моих ориентирах, «маяках» в профессии – это в первую очередь, конечно, Дмитрий Александрович Хворостовский. Именно благодаря прослушиванию его записей я решил стать оперным певцом. Впервые я услышал Хворостовского, когда учился в 9 классе средней школы, окончил музыкальную школу и поступил в Колледж-интернат в Ханты-Мансийске. Учился я по классу баяна и, честно скажу, мне не очень это нравилось. Меня больше всего привлекали музыкально-теоретические предметы. Хотелось учиться музыке дальше, только не по классу баяна. В музыкальной школе был хор, в котором я пел. И я подумал: может, мне стоит развиваться в этом направлении? Я стал искать в интернете записи разных певцов, и так случилось, что первыми мне открылись записи именно Дмитрия Хворостовского – сначала оперные арии (Каватина Фигаро, Ария Жермона, Песня Веденецкого гостя), позже камерный репертуар. Потом я посмотрел записи Дмитрия из Кардиффа. (К слову, когда в Кардиффе в июне 1989 года Д. Хворостовский получил титул «Певец мира», ему было столько лет, сколько сейчас В. Пикалову, – 26! – Н.К.)
Я буквально заболел этим певцом и решил для себя: хочу петь так же, как Хворостовский! Его пример меня очень вдохновил. Я прошел прослушивание в Колледже и поступил. Это, конечно, было очень дерзко с моей стороны, тем более что мой педагог по вокалу в Колледже сомневался, смогу ли я вообще стать певцом, – может быть, в лучшем случае, камерным, а уж об оперном пении речь тогда вообще не шла: педагог говорил, что голос у меня небольшой. Дмитрий Хворостовский и по сей день остаётся для меня главным ориентиром в профессии. Я постоянно его слушаю, он меня мотивирует, как никто другой. Считаю его личностью космического масштаба, уровня Шаляпина, Певцом и Артистом, какие рождаются один раз в столетие, а может быть, ещё реже.
Вообще, своими ориентирами в профессии я называю тех певцов, у которых я учусь на основе их записей. На сегодняшний день я опираюсь на певцов-баритонов 20 века. И в первую очередь, это великие итальянцы – Этторе Бастианини и Тито Гобби. Оба они для меня – эталон актерского проявления в голосе. Из отечественных баритонов мне очень близок Юрий Мазурок. Кстати, мой профессор в Волгоградской консерватории Наталия Владимировна Семёнова говорила, что мой голос тембрально чем-то схож с голосом Мазурока! Очень нравится, как поет Сергей Лейферкус, – даже сейчас, когда на торжественном открытии Конкурса им. Глинки он в своём весьма почтенном возрасте мастерски исполнил Каватину Алеко. Муслим Магомаев был и остаётся для меня эталоном соединения оперного и классического эстрадного певца. Но я слушаю не только баритонов. Из теноров эталон для меня – великий Энрико Карузо.
– Владислав, а что в жизни дается вам труднее всего? Вне сцены, разумеется?
– Сложный вопрос и неожиданный. Знаете, я нередко ловлю себя на том, что я очень сильно зависим от своей профессии, от театра, от работы. И это приносит мне самую большую радость и ощущение лёгкости. Наверное, самым трудным для меня является всё то, что остается за пределами театра.
Наталия Красильникова
Фото: Марина Михайлова