Свой юбилейный 25-й театральный сезон Ростовский музыкальный театр завершил со свойственным ему размахом: гастролями в конце июля на Исторической сцене Большого театра России, где были показаны опера Дж. Пуччини «Турандот», оперетта И. Кальмана «Сильва» и балет «Золушка» на музыку С. Прокофьева. Для творческого отчета на главной сцене страны театр выбрал спектакли, каждый из которых поставлен штатными специалистами РГМТ: режиссером Павлом Сорокиным («Турандот»), балетмейстером Иваном Кузнецовым («Золушка») и режиссером Анастасией Неговорой («Сильва»). Несомненно, это мощный добрый знак в год четвертьвекового юбилея театра! Гастроли прошли триумфально и при абсолютных аншлагах. Своими впечатлениями от гастролей любезно поделился с нами главный режиссер РГМТ, лауреат международных конкурсов, член экспертного совета «Музыкальный театр» Национальной театральной премии «Золотая маска» Павел Сорокин.
– Павел Евгеньевич, это не первые гастроли вашего театра в Большом театре. Что отличало их от предыдущих?
П. Сорокин: Меня не покидает ощущение, что наши гастроли идут, что называется, по нарастающей. И реакция публики в этот раз тоже была как никогда горячей. Невероятное ощущение вызывает то, что на финальных поклонах каждого спектакля полный зал Большого театра громогласными аплодисментами встречал и благодарил наших артистов. Когда мы в 2019 году привозили «Хованщину» на Историческую сцену, в зале было много наших китайских друзей и зрителей из других стран, и многие приходили – не в осуждение им будь сказано! – посмотреть на интерьеры Большого театра и знаменитую люстру, нежели проникнуться духом эпического полотна М. Мусоргского, и к концу спектакля в зале оставались лишь самые стойкие.
Не могу не сказать об акустике Большого театра. Она очень интересная, к ней нужно пристраиваться. Особенно сложно было нам на спектакле «Сильва», который, как вы знаете, весь построен на использовании звукоусилительной аппаратуры. («Сильва» Ростовского музыкального стала первым опытом показа оперетты на Исторической сцене Большого театра за всю его историю! – Н.К.)
Особые слова благодарности хочу сказать нашим звукорежиссерам (и.о. заведующего электроакустическим цехом О. Лемешко), которые за одну репетицию смогли по максимуму выстроить полноценную озвучку спектакля. Что касается «Турандот», понятно, что с одной репетиции сложно настроить свой голосовой аппарат для озвучивания такой огромной сцены, но наши солисты говорили, что акустика в театре очень благодарная и петь спектакль им было комфортно. Если подытожить, я бы сказал, что все три наших спектакля очень органично вошли в сценическое пространство Большого театра, и даже его стены нам помогали. Не говорю уже об исключительно доброжелательном к нам отношении со стороны работников главного театра страны, начиная от руководства и заканчивая техническими службами.
Сцена Большого театра огромна – её «зеркало» больше ростовского на несколько метров, но спектакли нашего театра зрительно совершенно не потерялись в ней. В театре абсолютно невероятный по размерам арьер сцены (помещение, которое находится за задником. – Н.К.) Там можно полностью собрать декорации спектакля накануне и в день показа просто «выкатить» спектакль вперед на сцену, что мы, кстати, и делали.
На спектакле «Турандот», помимо приглашённых нашим театром критиков, специалистов во всех представленных труппой жанрах музыкального театра, побывал известный музыковед Михаил Львович Мугинштейн, который ранее спектакли нашего театра не видел. Для меня это большая гордость и большая честь. (Михаил Мугинштейн – музыковед, историк и теоретик оперы, музыкальный критик, кандидат искусствоведения, профессор, автор фундаментального труда – «Хроники мировой оперы» в 4-х томах. – Н.К.)
– Вы много ездите по России – и как член экспертного совета «Золотой маски», и как постановщик, и как член жюри конкурса молодых оперных режиссеров «Нано-опера». Как бы вы оценили качество спектаклей Ростовского музыкального театра в контексте современной музыкально- театральной жизни?
– Всегда сложно судить, когда находишься внутри процесса, но я попытаюсь. Я очень рад, что наш театр имеет свое индивидуальное лицо, независимо от того, в каком жанре он ставит спектакли, свою эстетику. Наши спектакли всегда можно узнать по их, я бы сказал, сочности, по необычайно яркому визуальному облику и по огромной самоотдаче. Наши спектакли всегда очень горячие. И то, что на нашей сцене переплетаются все жанры музыкального театра, тоже накладывает отпечаток: в опере можно услышать дыхание более лёгкого жанра, а в оперетте – более серьёзные мотивы. Вообще, серьёзность подхода ощущается во всём, что мы ставим. Наверное, «температура» спектаклей зависит ещё и от жаркого южного климата, который, несомненно, влияет на наш темперамент: у нас нет ни одного по-европейски холодного, эмоционально отстранённого представления. Это ощущается и в костюмах, и в декорациях, хотя художники-постановщики у нас зачастую приглашенные – к слову, люди северного темперамента, но южный градус и их себе подчиняет.
– Какие постановочные тенденции превалируют в современном музыкальном театре?
– Нередко у постановщиков оперных спектаклей наблюдается тяга к многозначительности интерпретации. Слово «многозначительность» я бы заключил в кавычки. Подобная «многозначительность» иногда утяжеляет тот музыкальный материал, который взят для постановок. Многие театры постоянно ищут какие-то новые смыслы в оперной драматургии. Я бы не сказал, что эта тенденция появилась недавно, она существует последние лет 30, и в самих попытках открывать новые смыслы в, казалось бы, до боли знакомом материале нет ничего предосудительного. Наш театр в этом смысле не исключение. Обидно бывает тогда, когда поиски новых смыслов заслоняют попытки постановщиков понять, какую главную идею изначально стремились заложить в произведение и композитор, и автор либретто.
Отрадно, что сегодня в оперном театре появилось достаточно много новых режиссерских имен, по-настоящему талантливых постановщиков. Большое количество этих молодых режиссеров заявило о себе именно на конкурсе «Нано-опера», который проводится один раз в два года на сцене театра «Геликон-опера» и членом жюри которого я имею честь быть.
Сегодня многие крупные музыкальные театры и оперные дома работают в основном с приглашенными постановщиками – с крупными режиссерами и художниками. Особенность нашего театра – мы стремимся почти все спектакли ставить своими силами. Мы, правда, нередко приглашаем сценографов из других городов. Но постановщики и исполнители всех партий – будь то опера, оперетта или балет – у нас свои. Мы с гордостью называем себя репертуарным театром. Театры такого типа всегда были визитной карточкой России. Сегодня приходится читать и видеть воочию, что репертуарных театров у нас в стране остается все меньше. Наш театр со дня его основания 25 лет назад был ориентирован на то, чтобы в своих стенах выращивать СВОИХ артистов и в расчете именно на их силы и талант строить репертуар. Мы, как вы знаете, очень любим побаловать дорогих зрителей приглашением оперных и балетных звезд для разовых выступлений в уже идущих спектаклях. Но мы вряд ли возьмем для постановки то или иное название, если не видим в собственном театре реальные силы для того, чтобы получился полноценный спектакль. Русский театр, как драматический, так и музыкальный, всегда был ориентирован на процесс ПРОЖИВАНИЯ артистами предлагаемых обстоятельств, заложенных драматургом или композитором. А подобное проживание способно родиться лишь тогда, когда все участники будущего спектакля неспешно пройдут коллективный процесс его рождения – от пробной читки до выпуска.
Наталия Красильникова. Фото, видео: Марина Михайлова.